Per aspera ad penem
В Карелии на кладбище Сандармох, где захоронены жертвы сталинских лагерей, эстонцы вздумали поставить памятник. Ожидалось, что поднимется буря протеста в связи с событиями вокруг паямтника русским воинам в Таллинне, но громко возмущался всего один человек. А один высокопоставленный военный чин вообще заявил прямо и честно: "У меня нет личного мнения на этот счет, а от начальства никаких распоряжений не поступало".
Деревня Панозеро, пожалуй, самая знаменитая глубинка Карелии, причем знаменита не только в стране, но и в мире. Наравне с Кижами с подачи Юнеско была внесена в мировой фонд архитектуры и искусства как хранитель традиций карел и русов. Деревня стоит ровно на границе культур и уникальна тем, что сочетает в архитектуре, одежде, песнях элементы обоих народов. Но благодаря неусыпной заботе сначала советского, а потом нового российского правительства, одна из жемчужин Карелии встала на ту грань, из-за которой не возвращаются. Существовал даже проект затопления деревни по причине строительства в Карелии ГЭС. Народ не дал.
Мы - я и оператор Сергей с местного ТВ - поселились в замечательный дом традиционного карельского типа. В доме живет Тимо, чудный кот, боевой, заслуженный и очень ласковый. Едва Тимо увидел нацеленный на него объектив, тут же принялся позировать. Позировал, надо сказать, умело: грамотно валялся на коврике, гордо-лениво передвигался с чувством собственного достоинства, на стуле сидел, распушившись, и все время косил зеленым глазом на меня - снимаю ли еще? Когда видел, что нет, переставал выпендриваться и становился обычным Тимой. Тимо живет и кормится на два дома - в том, где появились мы, и в доме матери хозяйки. Когда на утро мы завтракали в кухне, хозяин сходил на реку и принес двух свежевыловленных щук. Вот Тиме было счастье! Обе щуки были живые, и одна из них дважды сумела сбежать из тазика, разметала хвостом все чашки на столе. Но ее поймали и сделали то, что обычно в таком случае делают с рыбами - молотком по башке, как показано на видео.
Зимой деревня не настолько красива, как хотелось бы видеть. Летом я в Панозере не был, Сергей был и весь во впечатлениях. Белое заметенное снегом поле - это озеро, темные колышки - мостки, по которым девчонки добирались до острова. И была им там за это банька, а нам хозяева баньку не истопили, очень жаль. Мы решили было пойти к ним попариться, но подумали: вдруг не пустят? Зато у нас был камин.
На утро, выспавшиеся и счастливые, мы пошли на экскурсию по деревне собирать материал для статей и теле-радиопередач. Добрый большой финн Маркку Ниеминен, который и затеял весь этот проект, провел нас по местам своей коммерческой славы, рассказал про дома, что будет тут, а что здесь. Мы внимали, девчонки с пониманием, мы с Сергеем - из вежливости, ибо разговорным финским совершенно не владеем. 
О переводчике организаторы пресс-тура как-то не подумали, поэтому иногда переводила Елена, иногда Инна.
Слушая о домах, постепенно дошли до пилорамы, перед которой раскинулся живописный пустырь.На пилораме делают лодки и бани. Это не стеб: в самом деле, бригада плотников делают срубы, которые превращают в бани, потом эти домики со всем необходимым оборудованием покупает заказчик, и их увозят, например, в Финляндию. Перед этим разбирают, как конструктор, и аккуратно укладывают в коробочки. По привозу на место собирают назад.
Лодки шьются традиционные, юшкозерские, специально для крутопорожных рек. Сейчас мастеру уже 70 лет, но он до сих пор активно занимается своим ремеслом и ревностно следит за учениками. Сам мастер Маллинен сшил уже более 200 лодок, а ребята всей группой пока только сто. Но конкуренции между учителем и учениками нет, поскольку спрос есть на всю продукцию. Лодки хорошо расходятся, поскольку все они – ручная работа, эксклюзив, и все разные, нет ни одной похожей. А еще стоят они более 20 тыщ денег. По словам Михаила Степанова, вскоре лодочная мастерская откроется в деревне Кепа, и это станет первым шагом к возрождению этой деревни, поскольку единственная перспектива, которая есть там на данный момент - это спиться и быстро помереть. 
А здесь, в Панозере, народ потихоньку отходит от забытья, навеянного годами застоя, как советского, так и нового российского, и овладевает ремеслом творить свежие деревянные лодки, на фоне которых живописно смотрится старый железный баркас, выброшенный на обочину жизни.
Церковь сейчас работает редко, ибо в процессе восстановления. Будет ли в дальнейшем она каменеть, или ее так и оставят дощатой, похожей на лабаз с крестом, пока неведомо.
Спасибо Маркку Ниеминену, в деревне заработал магазин, народ как-то вдруг подумал: а что бы нам тут и не по работать себе во благо? Финн подтолкнул под бок кое-кого из местных активистов, которые тут же ухватились за идею восстановления деревни и давай поднимать социальный уровень. Иногда это получается. Но тем не менее в плотницкой бригаде работают всего 8 человек, остальные в город посмотались, либо по привычке пьянствуют. Летом в деревне был большой лодочный фестиваль - ведь лодка для карельской деревни - как для хоббита столовый набор, вещь крайне необходимая. 20 лодок было раздарено нахаляву, а сейчас три из них уже благополучно пропиты. Как рассказывал Олег, в чьем доме мы вписывались, молодежь как была, так и есть - работает только когда нет денег. Выдали деньги - и все, в магазин или к деду за самогоном, и пьют. А постоянно никто же работать не хочет, и вряд ли будет из нынешнего поколения. Хотя, наверняка найдутся и такие среди балбесов, которые поймут свою выгоду и возьмутся за ум, благо история такие случаи знает. Маркку Ниеминен и Михаил Степанов очень в это верят.
Отдохнули замечательно. Давно я так хорошо не высыпался и не вставал на работу с таким откровенно позитивным настроением. Темные вечера и печь, единственное освещение - живой огонь в камине. Пища вся - натурпродукт, кроме конфет и чая. Богатая карельская природа... Но об этом надо не говорить, на это надо смотреть. Экологические проблемы, такое ощущение, будто бы не дошли сюда, настолько чистый снег. Есть мнение, что деревню надо будет увидеть еще разок.
